Личный опыт в Бесланской трагедии – лечебная перспектива.
| Автор публикации: А. М. Корюкин, психоаналитический психотерапевт, председатель Совета АНО «ПроПси», год публикации: 2005 |
О том, как я писал доклад
Мой личный опыт работы в Беслане отложил отпечаток на то, как я готовился к данному семинару. Долгое время, я не решался начать думать о важном для меня мероприятии и откладывал подготовку доклада на более поздние сроки. Всегда находились более важные дела. Причем я был уверен, что в моей голове все достаточно хорошо уложено и не будет никаких проблем изложить это в своем выступлении. Тем более, что я не раз рассказывал различным людям об этом. Однако, в один прекрасный момент я понял насколько редко я вспоминаю об этих днях и как много забыл. Мне вдруг стало отчетливо ясно, что откладывание подготовки не следствие обычной занятости, а давление тяжелых плохо переработанных переживаний. Случилось мое прозрение следующим образом. Летом с семьей мы предприняли поездку на поезде в Санкт-Петербург для недельного отдыха у моего друга коллеги (к нему мы еще вернемся далее). Мы прибыли на поезд за 5 минут до отправления поезда и столкнулись с неожиданной преградой. Проводники отказывались впускать нас в вагон, в связи с отсутствием свидетельств о рождении детей. Т. е. мы взяли с собой их билеты и наши паспорта, где дети значились, но этого было недостаточно. Проводники оказались принципиальными и согласились впустить нас только при условии, что мы позвоним кому-нибудь, кто привезет требуемые документы на следующую станцию. Был поздний вечер летнего выходного дня, до следующей станции было 150 километров, а поезд уже отправлялся. Единственным, кто не выпил к этому времени пива, оказался наш друг криминалист-эксперт, работающий в милиции. Он только, что вернулся с суточного дежурства и с желанием согласился нам помочь. В нашем доме ему не сразу удалось найти документы, и он опоздал к поезду на следующей станции на 10 минут. На следущюю станцию он опоздал уже на пять минут – заблудился в тумане. Еще через час он опоздал на третью станцию – стоял на переезде, закрытом в связи с прибытием нашего поезда. И только в 3 часа ночи, проделав путь в 400 километров, ночью, по плохо знакомой трассе, во время минутной стоянки поезда Стас Звягинцев, прозванный за данный поступок Бэтмэном, вручил нам свидетельства о рождении. Он был в милицейской форме и произвел неизгладимое впечатление на проводников, которые уже потирали руки в надежде получить взятку за наш проступок. Это был полный триумф. Отчаянная погоня, постоянное напряжение, беспрерывные звонки по телефону и полная и безоговорочная победа над нечистыми на руку проводниками. Я лег спать – не получается. Возбуждение не позволяло мне расслабиться. И вдруг я стал вспоминать Беслан, ночи, в которые не удавалось заснуть, злость на милиционеров которые пропустили 30 вооруженных боевиков в мирную школу. Наверное, за взятки и контрастирующая принципиальность проводников, наверное, для взяток. Я начал вспоминать истории, которые я услышал от пострадавших детей и их родителей, все вновь ожило передо мной. Тогда я понял, что милиционер Стас своим поступком, защитив меня от крупных неприятностей, позволил мне почувствовать достаточную безопасность, чтобы вспомнить дни, проведенные в Беслане. Я решил тогда, что начну свой семинар с этой истории.
А продолжу вот какой. О том друге, психоаналитике из Санкт-Петербурга. На днях я позвонил ему и сказал, что просто расскажу о том, что было, чтобы передать атмосферу тех дней, дать возможность участникам соприкоснуться с переживаниями участников, террористического акта в Беслане. Вова Цапов сказал мне, что если я просто займусь повествованием, все подумают обо мне как о травматике, не отдающем отчета в своей травме. Я ответил, что я и есть травматик, но оттого, что сказал это, стало легче. Вова сказал, чтобы я приподнялся над своим опытом, посмотрел на происшедшее профессиональным взглядом. Его поддержка позволила мне вынырнуть из чувств, связанных с моими воспоминаниями, включить аналитические способности и представить материал иначе, чем я предполагал.
Таким образом совершался мой процесс работы над собственной психической травмой, процесс длительный и еще не завершенный.
Работа с последствиями травмы. Теоретические положения.
Под «психологической травмой» я имею в виду переживание сокрушающей стимуляции, содержащей опасность, которая сопровождается шоком, страхом, беспомощностью и опасностью для обычных психических функций (Moor & Fine, 1990).
Травма разрушает способность к самонаблюдению, как следствие сужает ментальное пространство, способствует формированию психосоматических симптомов, отбрасывает нас к архаичным психологическим защитам. Можно говорить, и я попытаюсь это проиллюстрировать, о том, что травматические переживания диссоциируются и недоступны ментальной переработке до появления устойчивого, способного включенно выслушать объекта. Объекта, готового выполнить контейнирующую функцию. В ином случае как отмечал еще З. Фрейд «травматическое событие, сокрушающее все основы прежней жизни, останавливает людей настолько, что они теряют всякий интерес к настоящему и будущему и постоянно поглощены психической концентрацией на прошлом» (Freud, 1916-1917. p. 267).
В течение всей жизни мы развиваем свою способность к самонаблюдению. После того как мы научаемся различать внешние и внутренние импульсы, мы внимательно следим за тем как соотносятся эти две сферы нашего восприятия. Процесс происходит постоянно, подобно дыханию. Внешний импульс вызывает внутренние представления, внутренние представления влияют на наше взаимодействие с внешним миром. Этот процесс сопровождается чувствами, отвечающими за регуляцию этого процесса и активизирующими этот процесс. Наш собственный внутренний мир является объектом рассмотрения нашего наблюдающего эго. Сила эго-функционирования зависит от поддержки окружающих нас людей. Их представления и способность обсуждать с нами наблюдаемое, сопереживать нам, позволяет расширить наше ментальное пространство, позволяет опираться на широкую сеть ресурсов вовне и обогащать собственный психический мир, развивая собственные психологические ресурсы. В случае чрезмерной стимуляции, все психические силы концентрируются вокруг угрожающего фактора. Если очаг чрезмерной стимуляции находится вне нас, работа наблюдающего эго направлена на бдительное, неотрывное наблюдение за источником угрозы в ущерб самонаблюдению. Наш психический мир сужается. В случае серьезной депривации со стороны поддерживающих объектов мы лишаемся и привычных источников внешней поддержки. Угрожающий объект интернализируется и оккупирует наше ментальное пространство. Угроза теперь не только вовне, но и внутри нас. Часто единственным способом справиться с заполонившими агрессивными образами может стать внутренняя эмиграция. Страдающий человек, пытается сохранить свой внутренний мир и организовывает работу правительства в изгнании. Эта закрытая от угрозы часть личности, прекращает чувственную коммуникацию с отщепленной частью себя, а заодно и с внешним миром, если он остается источником угрозы. И после того, до тех пор пока не восстановится прежнее доверие к миру, пока мир не докажет свою безопасность в течение значительного времени, а так же пока не пройдет ряд проверок на прочность со стороны сохраненной живой части личности.
Процесс восстановления способности к самонаблюдению в любом случае требует значительного времени и усиленной работы психического аппарата. До тех пор пока не найдется адекватных слов для процесса горевания, психика использует примитивные способы восстановления, концентрируя свою работу на восстановление способности получать удовольствие от контакта с внешним миром. Первым полем оживления является тело – онтогенетически первый представитель внешнего относительно психики мира. Это может проявляться, как в простом желании поесть или напиться, так и в тяжелых психосоматических симптомах. Первым живым желанием как освободившихся из плена, так и встретивших их на свободе людей, является желание, соответственно, наестся и накормить. К сожалению, часто репертуар поддержки на этом ограничивается. Эмоционально сложнее для поддерживающих позволить тяжелым переживаниям облечься в слова, позволить вербализовать преследующие агрессивные образы, чувства и ощущения. Вторым этапом выхода из острого состояния является эмоциональная близость и доступность к получившему травму. В Беслане все получили травму и часто у родственников не хватало психологических сил для того, чтобы выслушать рассказы непосредственных жертв случившегося. После этапа острых переживаний часто наступает поверхностная нормализация функционирования, но работа психического аппарата еще долгое время требует поддержки окружающих. Для того чтобы пережитое стало не диссоциированной частью личности, а тяжелым личным опытом целостной личности. Для того чтобы пострадавший был в состоянии вновь эмоционально соприкасаться с прошлым травматическим опытом, чтобы самонаблюдение не имело белых пятен, чтобы собственная история перестала быть фрагментированной. И только при условии отчетливой памяти о произошедшем, когнитивной и аффективной, возможно осмысление произошедшего, интеграция личного опыта в представление о себе и о внешнем мире.
Захват школы в Беслане
Первого сентября 2004 года в городе Беслан (Республика Северная Осетия – Алания) группа вооруженных боевиков в составе более 30 человек во время праздничной линейки посвященной началу учебного года захватила здание первой школы города Беслана вместе со всеми присутствовавшими на праздничном мероприятии. Среди захваченных (более 1000 человек) оказались ученики и учителя школы, родители и родственники школьников. В основном женщины и дети в т. ч. младенческого возраста. Заложники удерживались в спортивном зале и других помещениях школы в течение 2, 5 суток. Боевики не предъявляли никаких внятных требований, не разрешали давать заложникам еду и воду, не разрешали ходить в туалет. Заложники находились в душном помещении с развешенными над их головами взрывными устройствами под постоянным наблюдением террористов. Из-за отсутствия воды людям приходилось пить собственную мочу. В результате трудных переговоров на второй день удалось освободить только матерей с младенцами. Здание школы было оцеплено войсками, и практически весь 25-титысячный город находился за кольцом оцепления все время удержания заложников. Днем 3.09. прогремел сильный взрыв, в результате которого обрушилась крыша спортивного зала, и начался незапланированный штурм здания. В результате случившегося погибли около 350 человек, из которых 186 были детьми и подростками школьного возраста.
После поездки в Беслан мною был составлен отчет для официальных лиц. Я приведу его полностью без изменений.
Отчет о работе бригады специалистов СККПБ №1 в районе ЧС
(г. Беслан, 1.09-7.09.2004г.)
С 1.09.2004 по 7.09.2004 года в связи с событиями в г. Беслане была сформирована и функционировала бригада психологической помощи СККПБ №1, в состав которой входили следующие специалисты:
1. Волошина Татьяна Георгиевна – медицинский психолог 11 мужского отделения.
2. Губанова Анна Сергеевна – социальный работник кабинета социально-психологической помощи диспансерного отделения.
3. Иванова Инна Александровна – медицинский психолог 7 женского отделения.
4. Калядина Елена Александровна – медицинский психолог дневного стационара.
5. Корюкин Алексей Михайлович – заместитель главного врача по психологической и социальной работе (руководитель бригады).
6. Кузнецов Алексей Николаевич – социальный работник диспансерного отделения.
7. Пичурина Лидия Вячеславовна – медицинский психолог отделения первичного психотического эпизода.
8. Семенников Алексей Владимирович – водитель.
Все члены бригады, за исключением водителя, имеют высшее психологическое образование и опыт работы в СККПБ №1. Двое (Калядина, Губанова) имеют опыт работы в районе ЧС (последствия взрывов электропоездов в районе г. Кисловодск, 2003г.)
1.09.2004 г. бригада была собрана в течение 50 минут после получения распоряжения руководителем бригады.
В 19.15 бригада прибыла к краевому военкомату, где главным врачом СККПБ №1 был проведен инструктаж и состоялось согласование действий с сотрудниками МЧС и городской службы спасения.
В 21.00 – колонна выехала из г. Ставрополя и в 2.00 прибыла на место ЧС во Дворец культуры г. Беслана. Бригада СККПБ №1 (7 психологов), Службы Спасения г. Ставрополя (3 психолога) стали первыми группами психологической поддержки прибывшими на место происшествия. На момент прибытия на месте происшествия работали 3 психолога из г. Владикавказа.
В 3.00 к месту ЧС прибыли две бригады из Москвы: психиатры из центра судебной психиатрии им В.П. Сербского (4 чел., рук. – проф. З. И. Кекелидзе) и психологи из Центра экстренной психологической помощи МЧС РФ (8 чел., рук.– полковник МЧС И. В. Бордик). С этого момента деятельность всех групп психологической поддержки координировалась членом оперативного штаба ЧС профессором З. И. Кекелидзе.
Деятельность бригады СККПБ №1 на разных фазах и этапах работы заключалась в следующем:
ФАЗА КОНТИНУАЛЬНОГО СТРЕССА
(нарастания напряжения)
1. Этап ориентировки в ситуации (2.09.2004 с 2.00 до 8.00)
Основные виды деятельности:
- консультации с представителями местной администрации и руководителями других групп психологического сопровождения происшествия;
- осмотр территории;
- беседы с людьми, находящимися в ДК.
Организационные мероприятия:
В 4.00 бригада была поделена на 2 группы. Одна из которых отправилась на отдых в микроавтобус, другая приступила к работе с людьми находящимися в ДК.
2. Этап мониторинга эмоционального состояния и профилактики конфликтных ситуаций среди собравшихся вокруг оцепления.
Основные виды деятельности:
- кризисное консультирование людей, чьё эмоциональное состояние вызывало опасение;
- сопровождение нуждающихся в медицинской помощи к медпункту;
- беседы с людьми, чье поведение провоцировало нагнетание эмоционального напряжения, распространяющими слухи и домыслы;
- выдача легких седативных препаратов (согласно инструкции психиатров из центра судебной психиатрии им. В. П. Сербского)
- взаимодействие с работниками МВД по вопросам профилактики назревающих конфликтных ситуаций.
Организационные мероприятия:
Весь периметр оцепления был распределен между группами психологической поддержки. Бригада СККПБ №1 работала непосредственно в ДК. С утра 2.09.2004 в ДК был организован стационарный пункт психологической помощи, где всегда находился один из специалистов бригады СККПБ. Остальные специалисты работали на закрепленной территории.
Бригада была поделена на 3 пары и работала в режиме круглосуточного дежурства. Одновременно дежурили 2 пары специалистов и одна пара уходила на отдых.
ФАЗА ПАНИКИ И ОСТРОГО ГОРЯ
1. Этап эмоционального самовыживания и физического присутствия (13.00 3.09.2004 по 16.00 6.09.2004г.)
Основные виды деятельности:
- сопровождение и ориентировка людей охваченных паникой;
- физическая помощь людям, имеющим затруднения в передвижении, выдача медицинских препаратов, воды;
- работа на передвижных и стационарных точках медицинской помощи во время ритуальных мероприятий;
- взаимная поддержка специалистов с целью сохранения самообладания.
Организационные мероприятия:
После взрывов в школе в 13.15, члены группы сопровождали людей охваченных паникой от здания ДК. Затем вся группа собралась в микроавтобусе.
В 15.00 часть группы была направлена в местную больницу, куда доставлялись пострадавшие. Здесь же осуществлялась работа с родственниками пострадавших, велось кризисное консультирование до 21.00
5.09 и 6.09 сотрудниками бригады СККПБ №1 в составе большой объединенной группы психологической поддержки работали во время церемонии погребения.
Микроавтобус СККПБ №1 активно использовался для транспортировки различных групп специалистов к местам работы.
2. Этап информационной и психотерапевтической поддержки (с 15.00 3.09 по 8.00 7.09)
Основные виды деятельности:
- консультации по телефону психологической помощи;
- кризисное консультирование с целью эмоциональной поддержки;
- психотерапевтические беседы.
Организационные мероприятия:
Начиная с 15.00 3.09 специалисты бригады СККПБ №1 ориентировали родственников пострадавших на приход к специалистам, информировали о возможных психологических последствиях случившегося.
С 4.09 совместно с сотрудниками ЦСП им В. П. Сербского на базе поликлиники г. Беслана начали вести консультативный прием пострадавших и их родственников. Одновременно при поликлинике была развернута телефонная линия психологической помощи, работу которой обеспечивали члены бригады СККПБ №1. Консультативный прием и работа телефонной линии велись круглосуточно, вплоть до утра 7.09.2004 г. затем работа на телефоне была продолжена силами местных специалистов.
За время работы сотрудники СККПБ №1:
- распространили листки с информацией о телефоне психологической помощи среди местных жителей;
- приняли 150 телефонных звонков;
- провели сотни кризисных консультаций;
- провели психотерапевтические беседы примерно с 40 обратившимися за помощью.
7.09.2004 в 9.00 бригада СККПБ №1 выехала из г. Беслана и в 15.00 прибыла в Ставрополь.
Все сотрудники во время работы в районе ЧС проявили организованность, самообладание и профессионализм и заслуживают самой высокой оценки.
Этап реабилитации.
По окончании командировки администрация СККПБ провела программу реабилитационных мероприятий с работниками бригады. Программа реабилитации включала групповой дебрифинг (ведущие – психологи Кисловодской психиатрической больницы Домащенко Елена Михайловна и Карпунина Елена Витальевна) с целью разрядки эмоционального напряжения и поездку участников бригады в с. Казьминское на геотермальный источник, с целью снятия соматического напряжения.
Клинические иллюстрации
Переживание травмы бригадой спасателей.
Предыстория. Террористический акт на Северном Кавказе событие в последнее время довольно ординарное. Практически ежегодно происходит какая-нибудь трагедия либо в нашем крае, либо в соседнем регионе. Бригады наших специалистов не раз участвовали в ликвидации последствий чс. Моя жена работала в Буденновске, после захвата там больницы в 1995 году. Мои коллеги выезжали в больницы после взрывов электропоездов. Таким образом, в нашем обществе в целом, а в профессиональном в частности вот уже более 10 лет существует тревожное ожидание неприятностей. Актуальность данной темы стала причиной организации различных программ подготовки специалистов для работы в кризисных ситуациях. Двухлетняя Канадско-Российская программа по ПТСР, цикл лекций преподавателей из института им. Сербского, участие в конференциях по кризисным ситуациям, издание книги «Первая помощь при катастрофах» - эта и другая образовательная активность позволила сформировать профессиональное сообщество способное предложить свою помощь в сложной ситуации.
Ментальное пространство специалистов бригады на момент возникновения содержало:
Все это позволило нам предложить свою помощь и надеяться на то, что мы можем быть полезными на месте чрезвычайных событий.
Наше ментальное пространство было в момент выезда довольно широким. Теперь, ретроспективно, можно отчетливо вспомнить, как оно уменьшалось с приближением к месту катастрофы и что помогало восстановить постоянно атакуемую способность к самонаблюдению. Именно самонаблюдение и поддержка коллег были фундаментом способности к контейнированию.
До момента штурма бригада спасателей, выполняя свои функции, находилась в основном под воздействием собственных интенсивных чувств. Контакт с родственниками, находившимися за кольцом оцепления, не был глубоким – они так же были переполнены интенсивными чувствами. Обсуждать эти чувства казалось неуместным, все внимание было сосредоточено на внешнем мире несущем смертельную угрозу. Выдерживать состояние постоянной неопределенности становилось труднее с каждой минутой, чувства прорывались наружу, и взрыв школы стал своего рода разрядкой, пусковым механизмом для прорыва неконтролируемых чувств наружу. Возникла всеобщая паника, многие бежали прочь от места, в которое некоторое время назад стремились попасть любыми силами. У тех же, кто остался, степень концентрации превосходила все виданные мной пределы. Я наблюдал действия мужчин Беслана в момент транспортировки раненых. Казалось, они - управляемое каким-то общим инстинктом муравьиное сообщество. Несущиеся на огромной скорости машины, на площади заполненной людьми не встречали ни одной преграды – люди расступались мгновенно и без слов собирались в группы, которые отволакивали огромные бетонные клумбы с дороги несущейся машины.
Концентрация человеческого горя вокруг бесланской больницы не подлежит описанию.
Психологи смогли, присутствуя и сопереживая человеческое горе, сохранить свой психический мир для помощи в последующие дни. А дни, проведенные вместе с людьми Беслана, давали нам ощущение права говорить с людьми о катастрофе, а им доверие к нам.
Кризисные консультации.
На следующий день после штурма, мы развернули телефонную линию, куда предложили звонить всем нуждающимся. И в поликлинику стали приходить люди в основном семьями, иногда в одиночку. Ко мне на прием в одиночку приходили люди, не попавшие в число заложников (2 человека). Бывшие заложники приходили с членами семей, оказавшимися с другой стороны оцепления. И только так. Не пришел ни один человек из семьи, в которой кто-нибудь умер, кроме последнего, который пришел ночью с горстью таблеток амитриптилина, он искал среди обожженных трупов свою сестру и племянника, а после этого стал бредить, его состояние было психотическим, но он отказался от госпитализации. Он чувствовал ухудшение своего психического состояния, но никому не говорил об этом считая, что он должен с этим справиться и помогать остальным членам семьи. Мы смогли поговорить с ним немного, он рассказал о том, что он вообще мало с кем делится своими переживаниями, что он человек замкнутый и внутренне одинокий. Я ничего не знаю о его дальнейшей судьбе, как и о судьбах всех с кем я встречался в эти дни. Мне остается только надеяться на то, что приход на консультацию является знаком готовности приходивших, искать поддержки среди людей и, что процесс переживания горя начался и вернет человека к полноценной жизни.
За три дня я разговаривал с тридцатью семью людьми, которые, так или иначе, пострадали от захвата школы. В среднем каждая беседа длилась около часа. Все разговоры были похожи по содержанию в начале и оканчивались индивидуальной трактовкой сходной симптоматики. Все побывавшие в заложниках мучились навязчивыми воспоминаниями, переполнявшими все системы восприятия. Они видели, слышали и обоняли то, что было там. Они были полностью поглощены этими образами и их чувства были парализованы. Рассказывая о происшедшем, дети и взрослые, вызывали сильные чувства у родственников находящихся в кабинете. И слезы родственников давали возможность заложникам соприкасаться со своими эмоциями. Их страх и отчаяние врывались в кабинет иногда сквозь плачь, иногда, первой улыбкой, но часто, оставались потаенными.
|
| Психоаналитические противоречия психотерапии< Предыдущая | Следующая >К пониманию динамики деструктивного стыда* |
|---|
